-------> Затерянное озеро

Рэн шагала по тропинке, ведущей от озера.
Впервые в жизни она назвала его по имени. В странный, совсем не подходящий момент.
Рэн ускорила шаг. Не оборачиваться. Ни за что. Она не выдержит этого.
На виске остался невидимый след от прикосновения его губ. Счастье, возникшее в то мгновение, резкое, яркое, как луч солнца, внезапно выглянувший из-за туч, стало последней каплей в чаше сердца, заполнившегося всего за несколько часов несколькими десятками самых разных чувств. Теперь все они окончательно смешались, невозможно было различить, где какое. Они переливались через край, мерцали всеми цветами радуги, ослепляя, заставляя сердце биться все быстрее. Рэн бросилась бежать не разбирая дороги. Будто надеялась, что ветер развеет ураган, родившийся внутри. Но нет.
Перед глазами мелькали, будто в калейдоскопе, разноцветные мгновения. Океан, цвета аквамарин, в золоте солнечных бликов. Лабиринты токийских улиц. Сакура в парке Уэно, усыпанная цветами так, что не разглядеть черных веток. Дом, школа, уроки музыки и танцев, друзья, город, где все родное. День рождения и воскресенья - самые счастливые дни в году. Оборвавшаяся жизнь. Нет, две, лишь по-разному. В тот день все в ее жизни пошло наперекосяк. Все, что она любила, все, что дарила надежду, заканчивалось предательством. Расшитое золотом алое кимоно, маленький храм, кабинет, где каждая вещь знакома. Невообразимо высокий в первые минут абсолютно белый потолок, голос матери, потом самолет, красивый и чужой Париж. Тот человек, которому она доверила сердце для того лишь, чтобы он оставил на нем вторую незаживающую рану. Снова на грани, а за окном поют о чем-то птицы, качаясь на зеленой ветке. Мама, которую было так жаль, безупречно красивый мужчина, разговор, которого она не помнила. Ради мамы - другой город, такой же чужой. Первая встреча, и жизнь, пересказанная совершенно незнакомому человеку с весело-печальными глазами, впервые излитая душа. Лицей, Кукловоды, Марионетки, жизнь с милой улыбкой и болью, усиливающейся с каждым днем. Двое, которые помогали жить все первые полгода, и один, ради которого она цеплялась за жизнь теперь. И тот мальчик, что должен был стать для нее всем, кого она должна была благодарить за доброе отношение, но лишь бежала от заботливых слов, - они были нужны, но никогда они одни не удержат ее. Тот краткий миг, когда она верила. Те дни, когда поняла, что то было лишь мигом. Звуки скрипки, сны, танец на балконе под ночным небом, взгляды, голоса, прикосновения двух людей, из которых она дождалась лишь одного, чтобы узнать и полюбить его. И тот другой, нервная мечта Марионетки, ненавидящей собственную свободу. Есть ли он или для Марионетки по имени Рэн его просто не создали? Две жизни, ни в одной из которых нет счастья, бывают лишь радости. День, ночь, снова день, снова ночь, улыбки, слова... Была помощь, она знала ее, но просила редко, у других людей, совсем отчаявшись, но поддержки и понимания не просят, а защиты просить просто не  у кого.
Споткнувшись, девушка упала на траву и черные волосы закрыли лицо. Сердце билось неровно-нервно, его стук отдавался в висках. Волны моря эмоций слишком сильные, чтобы плыть.

Он шепчет имя во сне,
Для них слова не в цене.
В её мечтах тоже он,
Но в параллельной весне.

Метка обожгла плечо, но Рэн не шелохнулась, лишь закрыла глаза, ожидая, пока пройдет первая волна боли будто от ожога. Да, она позволила Кукловоду подойти, даже не подняла головы. Почему? Потому что когда сил осталось так мало, их стоит расходовать разумно, а он уж точно не самая страшная опасность. Да и какая вообще опасность? Что он ей сделает? Она все играет с ним в догонялки, а между тем ведь он совсем не тот, от кого стоило бы бежать. Как глупо, право, с ее стороны. Последние несколько недель, осознав это, она жила иначе. Она не пряталась от него, но они виделись редко, она не врала ему, но он не знал почти ничего, она жила с ним в одной комнате, но собственной жизнью. "Доброе утро" и "спокойной ночи", еще несколько ничего не значащих фраз, хотя порой вечерами они могли поговорить и о погоде, о книгах и музыке, даже о жизни, но это делало их лишь знакомыми. Пожалуй, даже хорошими знакомыми, но они не были и друзьями. Просто потому что дружба подразумевает большую степень доверия. Появится этой степени между ними мешал его статус ее Кукловода. (Да, пусть формальный. Она не принадлежала ему, - и они оба это знали). Будь он просто ее однокурсником, вполне возможно, они бы стали друзьями, потому что ничто не мешало бы ей выражать свою симпатию и не приходилось бы взвешивать фразы так часто, говорить с оглядкой. Порой она смотрела на него и чувствовала себя эгоистичной и неблагодарной. Ужасные ощущения, и ей становилось стыдно, но ее существо Марионетки не могло покорится, не найдя в этом Кукловоде черты, которые так желала видеть и ощущать. Хотя живущее в глубине души желание подчинения, терзало еще сильнее, из-за того, насколько близко и далеко осуществление мечты.
Девушка подняла глаза на Каина. В них не было слез, лишь лицо было совсем бледным. Потом она осторожно стерла слезу с его щеки и едва заметно качнула головой.
- Убери руку... Ведь тебе больно, не надо, - очень тихо проговорила она, - Тебе это не знакомо, а я привыкла.
Нет, к боли нельзя привыкнуть. Конечно же, нет. Но можно привыкнуть к тому, что она приходит. Можно привыкнуть бояться ее меньше, научиться терпеть. Хотя время от времени сил терпеть совсем не остается. Но это бывает не так часто. Но тем, кто не привык, выдержать слишком сложно, и ей совсем не хотелось мучить его. Он не знает, что такое эта боль, - и пусть никогда не узнает, потому что лучше бы никому этого не знать.
- Зачем ты здесь?.. - спросила она, спросила без вызова, без упрека.

А небо плачет дождем
И о ней, и о нем,
Небо никак не поймет,
Почему они не вдвоем.
Не просто так увидеть
Они друг друга смогли,
Небо вело их навстречу
С разных концов земли.

Да, возможно, если бы... Но сослагательное наклонение так бессмысленно. Он редко спрашивал ее о чем-то, сама же она не рассказывала. Хотя порой, быть может, Рэн действительно хотелось поделиться воспоминаниями, чувствами, но каждый раз она отгоняла это желание. Нет, не потому что считала, что Каину это не интересно, а скорее потому что считала, что чем меньше он знает о ней, тем лучше. Хватит того, что они живут в одной комнате, пускать Кукловода в душу было опасно и не нужно. К тому же, это было бы для него незаслуженной роскошью. Однажды она уже ошиблась, наступать же дважды на одни грабли она была не намерена. Она боялась новой боли. Еще одного предательства сердце не выдержит, поэтому лучше было бы не позволять никому заглядывать туда. Но это была лишь теория: правильная, логичная, безопасная. Но на самом деле... На самом деле появись рядом тот, кого она ждала, Рэн снова бы бросилась с головой в омут, не думая о том, что может повторить прежние ошибки. Этот омут она искала и не находила. А так хотелось вновь утонуть в нем. Еще хоть раз, хоть ненадолго. Да, Рэн уже давно перестала быть максималисткой в том, что касается времени. Ведь миг счастья ценнее многих месяцев без него.
По телу разлилась новая волна боли, когда рука Кукловода коснулась метки, но Марионетка лишь закусила губу и на мгновение закрыла глаза. Да, в ее жизни было много боли, и она научилась терпеть. "За тобой", -  ей вдруг показалось, что он коснулся не ее плеча, а ее сердца, и то, замерев, сжалось, защищаясь от чужих слов и эмоций. Раньше Рэн не испытывала ничего подобного. Но она сидела спокойно, не делая попыток отстранить его руки. Эта девушка походила сейчас на пленную принцессу, мирившейся со своей участью, но не утратившей достоинства и гордости.
- Судьба? - она усмехнулась с тенью горечи, - Я не твоя судьба, а твое желание, неосуществленность которого тебе начинает надоедать. И это совершенно естественно. Терпения у тебя оказалось и так заметно больше, чем у других.
Ведь это ясно. Только к чему этот вздох? Он разочарован, что все же придется приложить усилия, чтобы добиться желаемого? Но внезапно она увидела его глаза, а в них ту искреннюю улыбку. Вопрос будто застал ее врасплох. Зачем он говорит об этом?
- Помню... - отозвалась она так же тихо, глядя мимо него.
Помнила ли она? Как она могла не помнить сон, в котором была счастлива? Счастья слишком мало, чтобы она могла позволить себе забывать его. Хотя этот сон она старалась не вспоминать. Зачем? Лишь вновь тревожить рану разочарования. А ведь тогда она искренне верила в то, что нашла Его. Те несколько дней были одними из самых счастливых за последний год. И вместо сна перед глазами Рэн возник теперь тот урок математики. Так же отчетливо, будто это было вчера. Она помнила обжигающую боль метки, помнила его взгляд из другого конца класса, помнила, как шла рядом с ним, взяв его за руку, помнила, как расстегивала неслушающимися пальцами пуговицы, помнила его прикосновения, его улыбку, помнила свою опасливую радость, помнила счастливую усталость, помнила его руки, что обнимали ее...И тот глубокий пушистый снег, по которому бежала к нему.

На губах Марионетки мелькнула едва заметная усмешка, не насмешливая, не ироничная, быть может, с едва различимой ноткой горечи. Усмешка человека, который, указывая на частичную ошибочность суждений другого, не собирается спорить.
- В твоих словах слишком много уверенности, а между тем, ты ведь знаешь, что в этом кукольном театре мне не безразлично, с кем выходить на сцену... Я не та кукла что будет послушна любому, в благодарность за то, что к ней протянули руку. Хотя, наверное, так легче...
Да, наверное, так легче. Наверное, так даже правильнее. И это дает больше шансов жить. Право выбирать куклам не нужно и не положено, оно для них излишняя роскошь, что лишь портит их. Их судьба - принимать судьбу. Те, что пытаются быть разборчивыми, чаще всего рискуют потерять все, что имели, и никогда не получить того, чего искали. В результате потерять и самих себя. Лучше синица в руках, не так ли?..Но для Рэн уже не было дороги назад, в то время, когда она могла бы служить любому. Да и было ли это время когда-либо? Наверное, было все же...Но оно исчезло с первым неудачным опытом? Пережив...нет, скорее выжив в те ужасные дни, Рэн продолжала жить, хотя это было больше существованием, чем жизнью. Она научилась прятать свои чувства, чтобы они не задевали других, пусть это удавалось и не всегда. Она научилась терпеть боль, но в глубине ее души поселился страх, - страх той боли, которую она не сможет вынести еще раз. И этот страх не позволял ей поверить кому-то вновь.
Он не позволял ей поверить, но не запрещал танцевать. Девушка улыбнулась уголками губ и протянула Каину руку, лишь потом поднявшись, как истинная леди, которая могла бы обойтись и без помощи кавалера, но не желала блюсти этикет и ненавязчиво замечать, что знает себе цену. Откуда-то издалека, из ее воспоминаний, до Рэн донеслись звуки мелодии, которая казалась ей такой знакомой, но которую она слышала лишь раз. Во сне. Быть может, она и существовала лишь там.

Самый обычный снег падал на самые обычные улицы самого обычного города в самый обычный день. И люди с самыми обычными лицами шли по своими обычным делам, как обычно думая лишь о них. Только какой-то юноша вдруг улыбнулся какой-то девушке, случайно задев ее плечом на лестнице в парке, и девушка вдруг тоже улыбнулась, встретившись с ним глазами. 
- Сегодня хороший день, правда? - заговорил он с улыбкой, - Такого давно не было.
- Да. И снег такой красивый! Удивительное настроение, смотришь на него и хочется кружится вместе со снежинками, -  согласилась девушка, улыбаясь в ответ, потом добавила, смутившись собственным вырвавшимся словам, - Ах, что за глупости я говорю...Смешно, право...
Однако ее неожиданный собеседник и не думал смеяться.
- Отчего же? Вовсе нет. Давай потанцуем, - неожиданно предложил он.
- Что? Прямо здесь? - изумилась она, широко распахнув глаза.
- А почему нет? - отозвался он и протянул ей руку.
Девушка немного подумала, посмотрев на него, потом на протянутую руку, должно быть, пытаясь понять, не шутит ли он, но потом подала руку и улыбнулась.
- И правда, почему нет?..