Математика. С ней у Ады всегда были проблемы. Казалось бы, очевидные вещи, а она их не понимает. Уравнения, графики, интегралы, системы не желали укладываться в голове, хотя, надо отдать Дельф должное, теорию относительности и матрицы девушка понимала хорошо и даже решала задачки неплохо. С чем это связано, Кольцова не знала и разбираться с причинами не собиралась, все равно точные науки не ее стезя. Вот социальные науки - совсем другое дело. Но урок есть урок, пропускать его Ада не собиралась.
Сначала было сложно: ей, кого обучали учителя на дому, приходилось сидеть в классе со множеством других ребят, что первый месяц немного дезориентировало. К октябрю стало полегче, а сейчас, в середине второго месяца осени, Дельфина уже практически не ощущала какого-либо дискомфорта.
Ни с кем близко девушка все еще не общалась, но ей помогали, в частности Антуан, к которому Вайлд иногда обращалась за помощью. Ему она была очень благодарна, потому что без поддержки было бы намного сложнее.
А еще, как заметила Кукловод, в этом месте, в Лицее, все были очень красивы. Исключений Кольцова не замечала, но удивляться этому не приходилось: разве могут быть куклы и их хозяева быть не прекрасными? Ответ для Ады был столь очевиден, что даже озвучивать его было странно - разумеется, Марионетки и Кукловоды должны быть красивы.
Время неумолимо приближалось к началу занятий. Ада вошла в класс, окинув взглядом помещение. Все, как и должно быть: парты, стулья, доска, подиум, стол учителя и прочая, прочая. Дельфина некоторое время размышляла, куда бы сесть, но решив, что если уж преподаватель захочет вызвать к ответу именно ее, даже задняя парта дальнего ряда не скроет Вайлд от цепкого взгляда мистера Хардмана. Преподаватель внушал доверие, его Дельф очень уважала, тем более, что он был человеком понимающим, хотя и строгим. Кольцова тяжело и обреченно вздохнула, сожалея о своей возможной судьбе, и села за первую парту среднего ряда. Странный выбор, наверное, но тут уж как получилось - приглянулось именно это место. Девушка достала из кожаной сумки блок с листами в клетку и письменные принадлежности, взглянула на время и села на место, устремив взгляд зеленых глаз в потолок, думая обо всем и сразу.

С математикой Армана связывала давняя и крепкая дружба, чем в частности объяснялся тот факт, что и с людьми, ее преподающими, отношения у него складывались хорошие, порой даже весьма. Кристофер Хардман не стал из этого правила исключением, зато стал одним из первых новых преподавателей, которые смогли немного развеять тоску молодого Лефевра, в которой он все еще пребывал из-за вынужденного расставания с некоторыми прежними учителями. Арман не мог бы объяснить достаточно четко, за что любит математику, просто почему-то ему всегда нравилось выстраивать комбинации из чисел, складывать, уравнивать, упрощать и прочее, прочее, прочее, была в этом какая-то своя прелесть. И Лефевр с удовольствием занимался этим в отведенные для сего предмета часы. И то, что он знал уже все проходимые темы, не умаляло этого удовольствия. За прошедшие два дня этой недели сегодняшний второй урок был и вторым уроком, на котором за это время Арман составил Антуану компанию.
Присутствуя на занятиях вдвоем, они всегда садились вместе. Преподаватели быстро поняли, что Антуан не тот Кукловод, который станет пользоваться тем, что знания его Марионетки объективно превосходят его собственные. Последний семестр прошлого года Арман обычно сидел на последних партах, ибо и ему, и большинству преподавателей так было удобнее, теперь же он предоставлял право выбора места Антуану. И сегодня этот выбор его позабавил.
Ровно посередине? Чтобы всем нас одинаково хорошо было видно?
Их связь стала настоящей сенсацией, которую представителям общественности за целый месяц не наскучило обсуждать. Впрочем, столь бурная реакция объяснялась целым рядом причин. Во-первых и основных, Арман уже давно имел среди Кукловодов репутацию Марионетки из разряда "мечтать не вредно", а тут вдруг устанавливает связь с тем, кто проучился в лицее всего неделю. Во-вторых, общественность слишком хорошо знала Армана и они с Антуаном слишком хорошо смотрелись вместе, чтобы все верили в то, что их связь действительно ограничивается отношениями Кукловод-Марионетка. При каждому удобном случае каждого норовили спросить, хорошо ли им вдвоем и в какой позе особенно. Обоим в большинстве случаев не верили, когда каждый говорил, что ничего не было. Хотя Арману было не верит сложнее, ибо он никогда ничего подобного не скрывал. Те, чья фантазия была особенно богатой, уже в связи с этим строили романтические предположения о любви с первого взгляда, подробности которой не хотят афишировать. Впрочем, последней красивой теории мешал тот факт, что привычки Армана ничуть не изменились. А, быть может, это для отвода глаз? Все это в известной степени забавляло Лефевра. Не раз он подумал, что связь с Антуаном стоило установить ради одного того чтобы наблюдать за реакцией окружающих. Да, у него давно имелась склонность к эпатажу. Если же говорить серьезно, то пока Арман не обнаружил в своем новом Кукловоде ничего, что заставило бы его пожалеть о своем крайне спонтанном решении. Даже напротив, он убедился, что был прав относительно того, что Реми действительно выгодно отличается от большинства претендентов. И тем, что он в их числе никогда не был, тоже. Антуан никак не пытался ограничивать свободу своей Марионетки, не требовал к себе чересчур повышенного внимания и вообще не обладал никакими теми замашками молодых Кукловодов, мнящих о себе бог весть что, которые делали Армана для них совершенно недосягаемым. Он считал регулярные тренировки необходимой составляющей их связи, но против этого Лефевр ничего не имел. У него было гораздо больше свободного времени, нежели у Антуана, и несколько часов в неделю для этого он мог выделять совершенно безболезненно для своих планов и увлечений. К тому же, он тоже считал тренировки необходимыми, в некоторой степени успел стосковаться по ним парным и, наконец, работать  с Антуаном было вполне приятно. Таким образом, никаких разногласий по этому поводу у них по сих пор не возникало. Вот и сейчас, поприветствовав многочисленных приятелей и перекинувшись кое с кем из них парой фраз, Арман уселся рядом со своим Кукловодом и охотно проинформировал того, что сегодня в шесть вечера он совершенно свободен. А так же три часа после, так что Антуан, если у него самого только нет очередного дела, связанного с какой-нибудь из его многочисленных обязанностей, может не стремиться уложиться в шестьдесят минут.

А Антуан всегда был солдатом. Ну, как солдатом? Человеком, который по жизни воспринимает окружающий мир, наверное, излишне прямо. Он совершенно не умел лгать, и вопросы окружающих относительно их с Арманом Связи его ничуть не смущали, и отвечал он на них так же категорично, как отвечал на любые другие вопросы ответы на которые он знал. И все же о патологической честности Реми знали пока еще немногие. Точнее, знали-то уже все, однако не все могли в это поверить - слишком успешным был этот молодой человек, и слишком легко ему все давалось.
Вон, даже связь с одной из лучших Марионеток так - раз! - и появилась.
Лучше видно? - конечно, как не переспросить? - я не думал об этом. Эта парта на данный момент мне просто кажется наиболее выгодной.
Особенно с учетом того, что контрольная. Хотя бы потому, что от задних парт в такие моменты всегда ожидают, что там студенты будут списывать, а первые... в данном конкретном случае выбрана была середина, потому что, по мнению Антуана, первая парта вызывает подозрения не меньшие. В его старой школе было именно так. А к этой он еще толком не привык - проучиться месяц недостаточно, чтобы знать привычки и особенности учителей. А уж с учетом того, что молодой человек с периодической регулярностью на занятиях присутствовать не мог, так тем более.
Однако к контрольной он был готов. Еще бы! Посидеть вечером с час подготовиться к контрольной работе - это обязательно. Реми не любил получать плохих оценок - хотя бы потому, что иначе он не оправдывал бы свое право на занятиях не появляться из-за тренировок, и прослыл бы тупым спортсменом, чего ему, естественно, не хотелось. Безусловно, его интересовала репутация его в среде преподавателей и только.
Поприветствовав вошедшего преподавателя, Антуан сразу откликнулся на его следующие слова, кивнув и отправившись к учительскому столу за листками с контрольной. Было в этом что-то такое... в любом случае, Антуан хорошо помнил, что мсье Хардман не любит, когда ученики на занятиях начинают пользоваться способностями - впрочем, это отмечено было еще на первом занятии, после чего все мысленные переговоры с Арманом у Реми заканчивались на моменте, когда учитель заходил в кабинет.
И вот сейчас, успев отметить, что тренировке быть, и он даже постарается все-таки отвести на нее два часа, как обычно, Кукловод закончил разговор.
Парень разложил работы по партам, после чего вернул оставшиеся листки на стол преподавателя, а сем сел обратно, взял в руки ручку - единственный предмет, который в итоге он достал на парту, - и принялся писать. А то как же? Сначала подписать работу, а потом прочитать первое задание - и вперед.