Париж, летний вечер, прогулка под дождем и уютный номер. Эти взгляды друг на друга, рубашки, мокрые насквозь… поцелуй и заверение "Я ненадолго". Закрывшаяся дверь душевой.
Марис вздохнул, подумав "Держи себя в руках". Он снял с себя всю одежду и просто завернулся в полотенце, забрался на кровать, предварительно чтоб отвлечься, взяв что-нибудь почитать, вернее не что-нибудь, а свой плеер, с которого много что читал. И вот так посреди кровати он сидел и "читал", не разбирая слов, в мыслях твердя себе: "Ну я же взрослый мальчик, умею себя держать в руках". Но напрасно. "Ни черта не понимаю" – наконец вынужден был признаться себе Марис и начал читать вслух.
Лорд, неслышно открыв дверь вышел из ванной в алом халате, расшитом на восточный манер, и заметил, взглянув на своего Принца: "Чудесные стихи, не так ли?"
Мальчик сначала вздрогнул от неожиданности, потом посмотрел на него и улыбнулся, честно сознавшись: "Понимал бы я еще что читаю... если все мысли о тебе". Он отложил плеер, поправил полотенце и обнял колени, склонив голову и так глядя на лорда, завораженно любуясь им.
- Ты такой прекрасный, не найдется стихов способных тебя описать, - уже вслух произнес Марис, - хотя наверное многие и даже великие посвящали тебе их, но они не смогли бы передать твоего совершенства.
"Как прелестна эта честность".
- Для того чтобы передать его не достаточно таланта, нужна любовь, хотя бы любовь художника, - мягко улыбаясь и подходя ближе, ответил лорд,  - Любовь же та, что следовало бы писать с большой буквы, легко обходится без умения писать портреты и стихи.
- Верно, обходиться... - смотря все так же на него и не шевелясь, согласился мальчик, хотя хотелось подняться и сократить это расстояние между ними, но таков сегодняшний вечер: все медленно, но не менее приятно,- Тебе так идет алый... - он не смог не заметить этого, но не смог и не добавить, - хотя без - определенно лучше.
- Я бы очень удивился, если бы сейчас ты этого не добавил, - так же легко улыбаясь, лорд сел на край кровати. Халат был запахнут небрежно и не мог полностью скрывать грудь, пояс завязан так, что узлом это назвать было никак нельзя. Казалось, только тронь - и ткань спадет.
- Тебе ли этого не понимать, - Марис прикрыл глаза,- наверное, я тут не смогу долго уснуть... незнакомое место… - и лишь мысленно он добавил: "и ты сегодня слишком великолепный, чтоб можно было уснуть".
- Ну, бессонная ночь бывает приятнее сна, - золотые глаза смотрели на мальчика лукаво и нежно, лорд не заигрывал, он ждал, лишь добавляя тонкие нотки по одной к соблазну.
Марис снова посмотрел на него и улыбнулся:
- Бесспорно, особенно если эта ночь проведена с тобой,- он пододвинулся к нему, и нежно поцеловал в губы, после прошептал,- Я по тебе так соскучился,- можно было подумать, что мальчик не видел его больше недели.
- Разумеется, ночь в сказке всегда особенное время, - улыбнулся в ответ, а вернув Принцу поцелуй, погладив его по щеке, напомнил, - Тебе хватило на это пятнадцати минут. Неужели этого достаточно, чтобы так соскучиться?
-Неужели ты сомневаешься в том, что я говорю? - наигранно обиженно сказал он, вздохнул, хотя сам сел еще ближе, провел рукой по его шее, касаясь лишь кончиками пальцев, после по плечу, освобождая его от алого шелка, после поцеловав.
- Что ты, милый, ни в коем случае, я лишь немного удивлен, - заверил любимого Жоффрей, во второй части фразы соврав настолько легко и ненавязчиво, что можно было бы даже поверить, и легко приобнимая Мариса, наблюдая за ним.
- Я так замерз, обними меня крепче... - разве можно было придумать иное оправдание? - а еще… я хочу тебя,- добавил он, и даже не шепотом, и поцеловал Жоффрея в губы, понимая, что сейчас будет сложнее прервать так быстро поцелуй.
По губам лорда скользнула улыбка, как всегда при этих милых оправданиях, совершенно по сути не нужных, - но таких милых. "А вот это уж совсем не новость" - мысленно отозвался он насмешливо-игривым тоном, крепче обнимая мальчика и углубляя поцелуй.
"Ну ты же все обо мне знаешь",- заметил Марис, решив все же избавить любимого, от столь идущего ему халата.
"О, в данном случае эти знания совершенно не при чем", - не за чем разрывать поцелуй для того чтобы высвободить руки из рукавов, которые соскальзывают сами, а халату понадобится несколько секунд, чтобы изящно стечь на пол.
"А что же тогда при чем?" - осведомился мальчик и, все так же не прерывая поцелуя, стал изучать его тело нежно скользя руками, по плечам, после груди.
"Все твое поведение за последние минут двадцать", - сняв с Мариса полотенце, кинул его рядом со своим халатом, потом провел ладонью по спине мальчика.
"Все мое поведение всего лишь за двадцать минут?", - удивился, но больше такое положение вещей мальчику не нравилось, небольшой толчок, и лорд оказался лежащим на кровати, а мальчик уперся руками в нее и навис сверху, - Ты хоть понимаешь до чего можешь довести своего ангела? – выдохнул он, даже слегка смутившись .
"За это время особенно, но, разумеется, не только", - пояснил лорд, легко усмехнувшись. На действие само по себе Мариса Адлер по сути никак не отреагировал, взглянув на него снизу вверх, поинтересовался, легкой усмехнувшись, - А что если нет? Ты мне не объяснишь? - на лице его не было ни тени удивления, только лукавое любопытство. Конечно, все он понимал, только что же с того?
- Объясню... только в виде исключения, - целуя любимого в губы скорее страстно, чем нежно, - Я бы мог уйти, убежать, удержаться, но раз ты мне сам разрешаешь, мой повелитель… - чуть отстранившись прошептал он. Другого определения сейчас было не найти, ведь все желания Мариса были связаны только с ним - с Жоффреем. Мальчик не был слабым, каким казался на первый взгляд, хотя без желания на то Жоффрея, не смог бы мужчину перевернуть на живот, - Такой красивый... такой желанный, и только мой, - прошептал Марис, целуя мужчину между лопаток, проведя рукой по его боку, после бедру.
Жоффрей охотно ответил на поцелуй, однако это был только ответ.
- Неужели же ты предлагаешь вернуться к тому времени, когда убегал от меня?.. А я что-то разрешал? Не заметил, впрочем, это неважно, - Жоффрей, разумеется, отдавал себе отчет в том, что все, начиная от его полунасмешливого-полубезразличного тона до легкой улыбки и едва уловимого движения плечом, провоцирует Мариса, и делал это совершенно осознанно, словно оставляя при этом между ними преграду в виде своего якобы восприятия всего происходящего как милой игры, забавы, как и многие до нее. Даже то, как он скорее перекатился, чем перевернулся на живот, улыбнулся прикосновениям Мариса, служило именно этому впечатлению, - Ну, конечно же, твой.
- Ни за что от тебя не убегу, только если прогонишь... - не делая акцент на слове прогонишь, скорее на первой части фразы, а на прогонишь оставляя 1% из 100, как на погрешность,- Ты мне скорее не разрешал... а не запрещал целовать... везде, где мне только вздумается... ведь правда? - прошептал ему на ухо и вернулся к поцелуям. Шея, плечи, лопатки. Каждое прикосновение сопровождаемое горячим дыханием. Чтоб спуститься ниже, он провел языком по его хребту, от основания шеи, до самого копчика, медленно, очень медленно. "И я только твой....", лишь мысленно добавил он, не в силах оторваться от губ любимого.
- Не убегал бы ты даже в таком случае... - будто невзначай проговорил Жоффрей, в прочем точно так же беря этот случай в качестве погрешности, - Ах, дорогой мой, право же, я так редко тебе что-то запрещаю... - снова избежав утвердительного ответа, отозвался Адлер. Он откинул назад голову, чувствуя, как от едва ощутимых вроде бы прикосновений кончика языка по всему телу разбегаются словно легкие  электрические разряды.
- Совсем-совсем ничего не запрещаешь, особенно исполнять мои желания, - отозвался уже вслух, ведь снова поднялся выше к лопаткам, опять поцеловав между ними,- Только если мои желания не противоречат твоим, - о, это он выучил, и хорошо. Уперся обеими руками и чуть приподнялся, поцеловал лорда в шею и задумчиво прошептал,- тебе бы пошли крылья.... такие.... пошли бы, - опять начал его зацеловывать, но теперь весьма изобретательно и можно сказать романтично, Целуя, то проводя языком по спине мужчины, мальчик словно рисовал крылья, сначала правое, а потом левое. Он чувствовал, как от такой близости, желание становиться только сильнее, но позволения не было, и он не разрешит себе ничего большего, кроме весьма откровенных прелюдий. Ведь сейчас, снова упираясь только на одну руку, второй ласкал тело любимого, переведя ее с его бока к низу живота.
- Ну разумеется, я ведь сам обещал их исполнять, - Жоффрей улыбнулся такому прелестному бессловесному описанию крыльев, - Ну такие-то точно пошли бы, - согласился он, имея в виду эти самые "нарисованные". Ощущение от них были весьма необычные. Вряд ли кто-то еще мог бы похвастаться такими крыльями. Лорд не мог не ощущать состояния мальчика, однако словно не обращал внимания, делал вид, что не замечает, что тот ждет его разрешения, лишь позволял дальше уговаривать себя, продолжая дразнить возлюбленного доступностью, легкими прикосновениями к рукам пальцев и губ в ответ, с одной единственной целью: он ждал  того момента, когда давнее желание заставит мальчика забыть на мгновение об этом его позволении и привычной роли, - тогда он его получит.
- Я не сомневался, - шепотом... а голову мутило все сильнее, от прикосновений, от желаний, от этих непозволений... Дыхание становилось глубоким,- Я тебя так хочу,- прошептал, дотрагиваясь губами теперь уже до поясницы,- Я тебя так хочу любить... всю ночь... всю ночь,- словно уговаривая себя, словно пытаясь понять, что уж в постели, отчасти они могут быть равными, и не надо спрашивать можно ли сделать то или можно ли сделать это, каждый раз, ведь тогда теряется интерес, - Я больше не могу, не могу так далеко от тебя, - выпрямившись проговорил, дотронувшись носом его шеи, после и поцеловал туда же и почти одновременно, скользнув рукой по его бедру, медленно и до упора вошел в него, начал исполнение, такого мутящего рассудок желания.
Жоффрей не ответил, - да и разве нуждаются подобные слова в ответах? - он лишь слегка поморщился, когда Марис вошел, а потом, - закрыл глаза и покорно склонил голову, ткнувшись лбом в подушку, - на любом языке без всяких словом это совершенно нехарактерное Адлеру действие, которое вне контекста смешливой забавы Принц в исполнении возлюбленного никогда не видел, означало бы в такой момент одно и то же: "Делай со мной что хочешь, все..."
Хотелось быть бережным и нежным, но переполнявшее желание иногда срывало на резкость движения, при этом даря иные яркие ощущения. Изредка с губ Мариса срывались стоны, которые доказывали полноту желания. А в мыслях было лишь одно: "Люблю только тебя".
Отдаваясь его движениям, его ласкам, поцелуям, вплетающимся время от времени в эту цепочку исполнения желаний, будучи неотъемлемой ее частью, давно поняв, чего хочет Марис, Жоффрей не хуже знал, чего хотел сам. Эти желания во многом совпадали, нужно было только убедить любимого, убедить, потому что подробно и достаточно ясно объяснить может не получиться, да и лорду совсем не хотелось пускаться в разъяснения. "Заставь меня забыть обо всем...а эту ночь - вспоминать в последующие дни...Не бойся причинить мне лишнюю боль".
Никаких рамок, больше не было ничего кроме обоюдного желания. Желания не только получить, но и отдать, может быть в первую очередь именно это, потому что это желание было вызвано любовью. "Забыть обо всем... есть только ты",- стучало в висках. И не дать себе разрядки, замедлить движения, почти остановить и поменять положение, поднявшись на руках, заставив любимого перевернуться на бок, закинув одну его ногу себе на плечо, и продолжить резко движения, не зная кого больше мучая этим себя или его. Хотя сейчас казалось, что чувства были общими.
Раньше все было бы проще, когда было все равно, с кем, тогда легче было отдать себя, ни о чем не думая. Еще легче - сыграть это. Но те годы прошли, сейчас, выбор тех, кому  мог отдаться лорд, забыв обо всем, кто был способен заставить его в определенный момент думать, был очень ограничен. Марис...он ведь давно этого хотел, и Жоффрей сейчас хочет того же. Этот способ, к которому Адлер прибегал всего несколько раз в жизни, в те редкие моменты, когда не мог сам справиться со своими мыслями, сейчас казался единственным. Жоффрей слегка согнул ногу в колене, словно обнимая мальчика за шею таким необычным способом и сжимая пальцы. Дыхание через открытый рот удавалось все же подчинять ритму движений, хотя и не безупречно.
Забывать о своем желании из-за непонятных самому причин. И лишь сейчас начать осознавать, где-то подсознательно, на фоне чувств, что так он может отдать ему свои чувства по другому, что та рамка была словно клеткой. И что иногда, вот так дарить друг другу себя, будет лишь наслаждением, не только для него одного. Ведь ему нравилось отдаваться ему, и только ему, так почему же надо было ставить на подобное замки и цепи.
- Я тебя люблю, - прошептать, хрипло вместе с легким стоном и продолжить, и снова медленно, и снова мучая себя и его, доводя до состояния, когда мир вокруг казался ни чем, перед чувствами, когда разум, отходил на второй план. Повернув голову, коснулся губами его ноги, а свободной рукой, пытался подарить еще больше ощущений любимому, лаская ею его тело.
Еще одна рухнувшая в жизни Принца рамка, даже не рухнувшая, а развеявшаяся, ибо она была на самом деле миражем. Таких было много, и вот еще одна. Еще один урок любви, в котором практики гораздо больше, тем теории. Ибо многое на практике понимается гораздо лучше. Желания...Совпадающие желания - это одна из тех разновидностей цемента, которая упрочняет отношения на годы и десятилетия.
- Я тоже люблю тебя... - выдохнуть в ответ, опустить себя, безраздельно отдаваясь, ради себя не меньше, если не больше сейчас, чем ради него.
Это сумасводящее желание должно было закончиться тем, с чего все начиналось. Для этого пришлось снова поменять положение, ведь мальчик так хотел поцеловать любимого в губы. Перевернуть его на спину, разведя ноги, почти не прекращая исполнения, и продолжить резко, рывками, ведь сил терпеть больше не было, но продолжать все по максимуму долго. И лишь в конце, чувствуя приятное ощущение внизу живота, поцеловать Жоффрея в губы, и ощущая необходимую разрядку расслабиться, обессилено лечь сверху мужчины и уткнувшись носом ему в шею, с легким смущением прошептать то, что уже неоднократно повторял...но... - Я тебя люблю.
Не сдерживать стонов, рвущихся с губ даже сквозь стиснутые зубы, пальцами судорожно сжимать шелковые простыни, каждой линией выгибающегося навстречу ощущениям безупречного тела, позволить ощутить власть над собой, отдаваясь без остатка. Вновь повиноваться, приподнять таз, обнять ногами возлюбленного, скрестив их у него за спиной, затем переместить на плечи, откинуть назад голову, почувствовать поцелуй вместе с ощущением завершения основной части особенной главы в длинной сказке. Устало прикрыть глаза, но потом, обняв мальчика, взглянуть на него, ласково погладить по спине.
- Любимый... не надо бояться своих желаний.
Разум все еще не желал быть главенствующим, были лишь чувства.
- Не буду... это был мираж... - отозваться негромко и поцеловать Жоффрея в шею, улыбнуться,- Только сил больше нет,- продолжить передавать свои ощущения, понимая то, что никогда вот так никому без остатка себя не посвящал, что не было таких чувств, что не было таких ощущений,- ты самый-самый.... и только мой,- добавить и это, шепотом и прикрыв глаза.
- Ну, чем-то приходится жертвовать, - отозвался Жоффрей, тоже улыбнувшись уголками губ, проводя рукой по золотистым волосам, которые, теперь уже, пожалуй, могли не опасаться быть остриженными, - Твой, а на ближайшие четыре дня и вовсе совершенно безраздельно, - подтвердил лорд, целуя мальчика в висок. Сил у него сейчас, строго говоря, было не больше, чем у Мариса, однако на то, чтобы приласкать своего Маленького Принца они были всегда, даже тогда, когда их не было, в любое время дня и ночи.