- Ах, благодарю вас, моя дорогая - мне очень приятен ваш комплимент...
Виктория улыбнулась и кивнула. Сделать комплимент женщине, которая его достойна, само по себе было приятно для девушки.
- Вы очень наблюдательны, моя милая.  Да, есть такое дело - я недолюбливаю несколько эту тему, но виновата в этом я сама. Видите ли, дорогая Виктория, психологи болеют почти всем, от чего стараются избавить других. Ну или хотя бы частью психологических болезней. Смешно сказать, какой болею я. Смешно для моего возраста...Но что поделать... - Должно быть, это пройдет...когда-нибудь. - мисс Роз пожала плечами.
Виктория задумчиво кивнула:
- Это называется профессиональным выгоранием, если я не ошибаюсь. Все же работа с людьми отчасти опасна. Сам начинаешь, как Вы сказали, болеть тем, чем болеют пациенты. Но это грустная тема, а вечер так хорош, - Виктория тряхнула головой, будто пыталась таким образом избавится от мрачных дум. Вечер-то действительно был замечательным - молодая листва дышала свежестью, в воздухе буквально витала положительная атмосфера.
- Ох, эти маленькие дети... С такими надо делать стены непроницаемыми для звука...
Виктория представила ребенка, лежащего в комнате, в которой не слышно ни звука. И поняла, что сошла бы с ума. Не смотря на то, что скоро будет помолвка, о детях девушка никогда не думала. Вернее, не задумывалась. Рано для детей, слишком рано. А родители Виктории никогда не давили на девушку.
- Да, вы совершенно правы, Виктория, расстраиваться совсем не стоит, хоть это так печально...Ах, нет-нет-нет, даже не стоит об этом думать! - мисс Роз немного обогнала Викторию. Девушка же немного подождала - Скарлетт не просто так опередила девушку - и потом они поравнялись.
Когда Кукловод рассказывала о своих Марионетках, психолог внимательно слушала Викторию.
- Больше Кукловод по характеру? Это редкость... - мисс Роз удивилась и перевесила сумку на другое плечо. - Я читала об этом...что бывают такие Марионетки, которые по собственному желанию могут быть и Кукловодом, но при этом свой собственный кукловод им все же нужен...быть может, вам достался уникальный образец? Ох, простите, что за грубая профессорская формулировка...
Виктория мотнула головой:
- Ничего страшного, я понимаю. Иногда проще говорить, используя специальные термины. Я, признаться, не читала о таких Марионетках. Но тем интереснее, хотя иногда кажется, что дальше некуда, - Виктория рассеялась. Она вспомнила, как Отто потащил девушку к себе в комнату. Заместителю было настолько интересно, что она даже отвлеклась от своих обязанностей - Марионетки не каждый день бесцеремонно утаскивают Кукловодов.
Ее первая Марионетка, которая осталась в Японии, была при первой встрече совсем робкой. Глаза прикрыты, взгляд устремлен в пол, лишь бы не смотреть на Кукловода.
Одна черта пугала Викторию, причем ее собственная черта. Каждый раз, когда пред ней оказывалась ее потенциальная Марионетка, девушку захлестывало желание подчинить. Сущность Кукловода удавалось сдерживать с чудовищным трудом, чему Виктория была несказанно рада.
Девушка не смотрела на Викторию. Хотя метку жгло, будто раскаленными щипцами.
Впервые увидев свою Марионетку, Минами будто задохнулась: в глазах потемнело, скулу пронзила боль, какую девушка еще никогда не испытывала. На всей этой почве основная способность вышла из-под контроля: Кукловод желала увидеть глаза Марионетки. Осуществление желания не заставило себя ждать: Мисаки - так звали первую Марионетку - подняла глаза, будто даже удивленно. О чем Кукловод тут же пожалела: ко всем прошлым ощущениям добавилось желание подчинить Марионетку, такой сильный собственнический инстинкт, похожий на неистовое желание хищника разорвать жертву. И это при условии, что Виктория по жизни ревнивой не была.
Кукловод, в ужасе от собственных желаний, сделала над собой неимоверное усилие, чтобы отвернуться. А затем как можно быстрее выбежать из комнаты, чтобы не дай Господи не накинуться на Мисаки.
Когда за девушкой захлопнулась дверь, и удивленная Мисаки осталась в комнате, Виктория прислонилась спиной к этой самой двери, сделала несколько глубоких и медленных вздохов. Это помогло хоть как-то привести в порядок себя.
Конечно, Мисаки не пострадала, но думать о скрытой агрессивности все же хотелось. Виктория о ней прекрасно осведомлена и пока справляется с неистовством сущности, и все же...
- Пожалуй, Отто - так зовут мою Марионетку - действительно напоминает Кукловода. Устанавливать с ним связь было легче, чем с другими Марионетками, - произнесла Заместитель задумчиво. 

Стало даже немного стыдно за свое поведение днем - Фумико. похоже. ничем не заслужила того презрения. что вылил на ее бедную голову Итигацу. Правда, признаться в этом это даже себе он поспешил только лишь сейчас. Нахмурившись, Юки вздохнул и покачал головой.
- Знаешь, - ну, раз уж разрешили на "ты" обращаться - вуаля! - когда ты всю жизнь живешь себе спокойно и знать не знаешь, что где-то есть кто-то, кто способен тобой управлять запросто, а потом тебе как снег на голову сваливается это известие... в этом мало приятного и неприятные мысли лезут в голову сами по себе. - Он вздрогнул, вспомнив разговор с Остер пару дней назад. Тогда он сделал вывод из ее слов. не слишком утешительный для него самого - кукловодов надо избегать и как можно тщательней делать все возможное для того, чтобы к нему не лезли. Как результат - сегодня днем одноклассница оказалась на линии его "огня", призванного настраивать против себя. Все также оперевшись на стойку библиотекаря, Юки внимательно слушал продолжение разговора и понимал. что верит человеку, которого вообще впервые видит. да еще и кукловоду. И только он это подумал. как женщина снова дала понять, что читает его мысли. Он мгновенно превратился в этакую хрупкую фарфоровую статуэтку, замершую и потому неживую, с опущенным к полу взглядом и едва заметной улыбкой на лице.
- Тут я один что ли читать мысли не умею? - честно говоря. это бесило больше всего - осознание своего бессилия абсолютного, будто ты открыт настолько перед каждым, что даже мысли защитить свои не можешь. - Вы тоже не можете не читать мои мысли? - он, наконец, посмотрел ей в глаза и вздохнул - тут же расслабились все мышцы, напряжение в позе исчезло, он снова растекся по стойке, глядя уже в потолок и улыбался.
"Как я могу доверять тому, кто лезет в мою голову, когда его не просят?", - он прикрыл глаза и сосчитал до пяти. Так надежнее, чтобы опять не вспылить. Потом плавно перетек в стоячую позу и шагнул к Сабрине. Все равно от этого не убежать. Все равно это чувство внутри. щекочущее и манящее, будто он какой-то экзамен сейчас должен сдать - легкий, но важный, возможно, самый важный в жизни - не покидало. И он уже чувствовал, что подталкивающее коснуться побуждение, неудержимое желание быть как можно ближе, даже ближе, чем возможно, не исчезнет. а лишь усилиться с установкой связи. Но точно также он откуда-то знал, что если не коснуться сейчас ее метки на лице, будет еще хуже. Уж себя ли не знать ему? Знать, что мог сделать, и не сделал - та еще мука. Еще один шаг, и еще...
Он прекрасно знал, как выглядит его собственная метка - идентично той. что он видел на скуле девушки перед собой. но не сравнить - любопытство потом заест. Он уже стоя перед Сабриной потянул кружевную манжету на рубашке вверх по предплечью и посмотрел на свою метку, все сильнее пылавшую болью. Ей также больно? Он слишком близко наклонился к Сабрине, вдыхая этот пряно-лесной аромат и едва носом не касаясь ее щеки. А потом вовсе не ладонью коснулся ее метки. Не пальцами.
Губы прошлись по щеке, а потом и накрыли собой темнеющую перед ними метку девушки. Губы чувствительнее куда-как, чем пальцы, ими всегда можно узнать больше. Метка будто пульсировала и заставила тихо охнуть. Пришлось опереться на подлокотники кресла, дабы не потерять равновесия и не упасть на Голд.
Первое же прикосновение обожгло, а затем заставило вспомнить лучшие моменты в жизни - и первый секс, и первую любовь и с поцелуями в Луна-парке - та девушка была лет на пять старше его и пахла молоком с карамелью. А потом калейдоскопом пронеслись в голове все самые великолепные мгновения жизни, пусть короткой, но очень насыщенной: от первого сольного выступления на сцене до умопомрачительного расставания с последним любовником в Париже, длившегося две ночи подряд.
Юноша дышал часто, поверхностно, чуть опустив ресницы и глядя в глаза Сабрины также близко, как при настоящем поцелуе, очень захотелось обнять, но он себе запретил - девушка не разрешала, в конце-то концов.

Да, определенно Виктория была похожа на ту Викторию, которую Скар знала в школе. Но разумеется, это была совершенно другая девушка. Да и кто же может вечно учиться в школе? Роз такого бы просто не перенесла. Да и что там говорить - леди Роз с самого начала решила, что проще прикидываться больной и слабой и учить дома, что хочется самой, чем отсиживать скучные уроки в школе и слушать бестолковый щебет одноклассниц про любовь. А уж их красные от смущения щеки, стоило только объекту их обожания глянуть в их сторону! Как раздражало все это юную Скарлетт! Само собой, вся женская часть школы молча ненавидела симпатичную девочку и постоянно строили ей козни - то тетрадь утащат, то ещё что-то в этом роде. Но она быстро доказала всем и вся, что не стоит связываться с ней, прилюдно повыдирав половину кудрей одной шибко завистливой толстенькой девочке - кажется, эта была дочка мэра? Ах, мелочи-то какие. И восторга от постоянно ездящих к ней в гости кавалеров из старших классов она не испытывала - скорее все растущую неприязнь и усталость от постоянных прогулок по своему саду, где знала уже каждый угол, каждый закоулок, и поэтому, уже обучась в старших классах, на провокации свернуть в те или иные кусты не поддавалась, прекрасно осознавая, что вот за тем начинается овраг, а вот там колючки всю жизнь растут.  Но Вика была ей первой соперницей, а потом уж первой подругой. Имея густые светлые, всегда идеально уложенные, локоны и голубые глаза, она легко составляла Скар достойную конкуренцию. А уж когда увела из-под носа одного весельчака...
Говорят, что самая крепкая дружба рождается из ненависти. Так оно и было. Сначала они собачились по каждому поводу, из-за каждого уведенного мальчика, потом как-то неожиданно стали считать свои победы и поражения на любовном фронте, а на каком-то приеме, будучи уже в совершеннолетнем возрасте, выпили столько, что неожиданно для самих себя сдружились столь крепко, что до сих пор удивляются при встрече. Но эти отношения строятся не на доверии, а на постоянном соперничестве. В прошлый раз Роз столь успешно заметила у подружки компрометирующую складку на талии, что бедняжка до сих пор истекает потом в тренажерном зале. Но это была месть, ведь в прошлый раз Вика столь жестоко с ней обошлась, как бы между прочим заметив знатному послу на одном из приемов, что Роз до сих пор сидит в девках! Ах, как тогда ненавидела леди ту леди!...
Но все же преподаватель рывком вернула себя в реальный мир, где неторопливо текла речь собеседницы - вот и ещё одно отличие! Вика всегда говорила очень быстро, порой глотая слова, щебетала, как маленькая птичка:
- Ничего страшного. Раз я напоминаю кого-то, значит напоминаю. Это даже хорошо с моей точки зрения. Человек будто становится ближе. Скарлетт... - на мгновения ученица задумалась, и Скарлетт только улыбнулась, не став комментировать, и вскоре услышала очень необычное продолжение:
- Сильное имя. И вызывает ассоциации со сталью. Наверное, если бы у меня был клинок, и я давала бы ему имя, это было бы Ваше имя. Меня оно будто притягивает - тонкие брови удивленно взвились, и девушка стала внимательнее прислушиваться к словам.
- О, я буду только рада прогулке с Вами! Сегодня такой замечательный день, второй после череды дождей. Так что Вы удачно прилетели - не застали унылые стены дождей. - леди польщено улыбнулась, подхватывая сумочку со скамейку и забрасывая её на плечо - внутри приятно зазвенели ключи, напоминая, что ей есть куда возвращаться.
  -Что же, это чудесно! Да, вечер сегодня чудный. Или я бы даже сказала, чудной! Так необычно много людей сегодня...Так вот чем пахнет в воздухе - капельками прошедшего дождя...Ах , милая Виктория, я привыкшая в дождям - у меня на родине они не редкость, а правильнее даже сказать норма.
- Вы не против, если я помогу? - Заметив, что ученица поднимает её тяжеленный - а Скарлетт любая вещь тяжелее её сумочки казалась просто неподъемной - она в ужасе расширила глаза и подбежала со словами:
- Ах нет, я не против, но пожалуйста, не стоит его носить - хрупкие девичьи руки не стоит травмировать тяжелым багажом! Вот, здесь есть ручка. - девушка ловко щелкнула переключателем, и сбоку выскочила удобная длинная ручка. Теперь чемодан можно было спокойно тянуть за собой, не испытывая неудобств. Скарлетт распрямилась и смахнула невидимые пылинки с юбки:
- Большое спасибо за помощь, дорогая. А пойти можем куда угодно - все дорожки этого парка рано или поздно приведут к нашему Лицею. - преподаватель наугад пошла по первой попавшейся дорожке и оказалась права - здесь почти не было людей и можно было спокойно говорить, не опасаясь, что из-за соседнего угла торчат чьи-то любопытные уши. Ах эти сплетники! Сколько ущерба она понесла из-за них. Причем морального - от любого денежного Скарлетт довольно быстро бы оправилась. А ведь наверняка она получила эту чудовищную прорву советов только из-за того, что какая-то слишком болтливая служанка шепнула матушке, что леди Скарлетт не желает никоим образом принимать участие в воспитании племянника. Вот ещё чего не хватало! Воспитывать вот это?! Ах нет, увольте...
В задумчивости шагая по тропинке, кукловод спросила:
- На каком курсе вы учитесь, дорогая? И вы, должно быть, кукловод? Повезло вашей марионетке, я считаю! Даже как-то завидно становится, совсем чуть-чуть...Но мне не терпится вернуться к занятиям, хотя думаю, что я уже безбожно опоздала, и месье Жоффрей уже подыскал кого-то более подходящего на роль постоянного преподавателя...Но с другой стороны, вести факультатив летом куда интереснее - ведь туда соберутся ученики, которым действительно интересна психология, а не те, кто лишь поверхностно изучают предмет... - Роз сокрушенно покачала головой, припомнив свой последний урок. Должно быть, она тогда переборщила с демонстрацией способностей. Бестолковая, что сказать - позволить характеру взять вверх. На занятиях! Девушка мысленно поежилась, вспомнив своего университетского преподавателя психологии, и ей в который раз стало мучительно стыдно за свой стиль преподавания.  Поэтому она тихо добавила с печальной усмешкой: -Если, конечно, кто-то захочет придти на занятия...